Иммануил Кант
Критика способности суждения
Kritik der Urteilskraft (1790)
Кант И. Сочинения, т. 5
Москва, 1966
Спиноза хочет избавить нас от всяких сомнений относительно основания
возможности целей природы и лишить эту идею всякой реальности тем, что он вообще
их признает не продуктами, а акциденциями, присущими первосущности, которой он
как субстрату этих природных вещей приписывает по отношению к ним не каузальность,
а только субсистенцию и (ввиду безусловной необходимости этого субстрата вместе
со всеми природными вещами как присущими ему акциденциями) хотя и обеспечивает
природным формам единство основания, нужное для всякой целесообразности, но вместе
с тем лишает их случайности, без которой нельзя мыслить никакое единство цели,
и вместе с ней устраняет все преднамеренное, так же как он отнимает у
первоосновы природных вещей всякий рассудок.
Но спинозизм не дает того, что он хочет дать. Он хочет указать
основание для объяснения целевой связи (которой он не отрицает) вещей в природе,
а указывает только на единство субъекта, которому они все присущи. Но если и
допустить такой способ существования [420] предметов в мире (Weltwesen), то онтологическое
единство еще не будет на этом основании единством цели и отнюдь не сделает
его понятным. Оно есть совершенно особый вид единства, который вовсе не следует
из связи вещей (предметов в мире) в субъекте (в первосущности), а обязательно
предполагает отношение к причине, которая имеет рассудок, и, если даже
соединить все эти вещи в одном простом субъекте, никогда не представит отношения
целей, поскольку под ними не разумеют, во-первых, внутренних действий
субстанции как причины, а во-вторых, действий ее же как причины посредством
ее рассудка. Без этих формальных условий всякое единство есть только необходимость
природы, и, если тем не менее оно приписывается вещам, которые мы представляем
себе как существующие вне друг друга, слепая необходимость. Но если то, чтo школа
называет трансцендентальным совершенством вещей (по отношению к их собственной
сущности), в соответствии с которым все вещи сами имеют все необходимое для того,
чтобы вещь была именно такой, а не какой-либо другой, хотят называть целесообразностью
природы, то это просто детская игра словами вместо понятий. В самом деле, если
бы все вещи надо было мыслить как цели, следовательно, быть вещью и быть целью
было бы одно и то же, то в сущности не было бы ничего, что следовало бы представлять
особо как цель.
Отсюда видно, что Спиноза, сводя наши понятия о целесообразном
в природе к сознанию нас самих во всеобъемлющей (но в то же время простой) сущности
и стараясь найти эту форму только в единстве этой сущности, имел, вероятно, в
виду утверждать не реализм, а только идеализм целесообразности природы, но не
мог достигнуть и этого, так как одно только представление о единстве субстрата
не может породить даже идею о целесообразности, хотя бы только непреднамеренной. [421]